Афоризмы Марка Твена

Когда мне было четырнадцать, мой отец был так глуп, что я с трудом переносил его; но когда мне исполнился двадцать один год, я был изумлен, насколько этот старый человек поумнел за последние семь лет.

Богохульство дает облегчение, какого не может дать даже молитва.

Я не вмешиваюсь в политику. У нас есть редактор политического отдела. Это очень способный человек, и если он отбудет год два в уголовной тюрьме, он станет положительно незаменимым.

Чувство нравственности помогает нам понять сущность нравственности и как от неё уклоняться.

Даже когда власть имущий хочет сделать добро одному человеку, он неизбежно причиняет вред другому.

Бывает, конечно, что и правда сходит человеку с рук. Но хлипкая, глупая, неумелая ложь не продержится и двух лет — исключение составляет клевета. Она практически неуязвима.

Богу не хватает стойкости характера, твердых убеждений. Ему следует быть католиком, или просвитерианином, или кем нибудь, все равно, — но не стараться поспеть сразу повсюду.

Бог свиреп в Ветхом Завете и обаятелен в Новом — доктор Джекиль и мистер Хайд священного романа.

Самый лучший способ встряхнуть себя — это встряхнуть кого-нибудь другого.

Сенатор: человек, принимающий законы в те промежутки, когда не отбывает срок.

Острота — это неожиданное бракосочетание двух идей, которые до свадьбы даже не были знакомы.

Не стоит говорить правду людям, которые принимают по полной стоимости все, что им говоришь, будь то ложь или правда.

Зарок воздержания не может сделать плохое виски хорошим, но может улучшить его вкус.

Закон труда крайне несправедлив, но уж таким он создан, и изменить его невозможно: чем больше радости получает труженик трудясь, тем больше денег ему платят за труд.

Если вам понадобится подвергнуть молодого человека тяжелому и мучительному наказанию, возьмите с него слово, что он в течение года будет вести дневник.

Я видел мужчин, которые за тридцать лет почти не изменились, зато их жены стали старухами. Все это были добродетельные женщины — а добродетель очень изнашивает человека.

Подлинный экспромт всегда хуже и бледнее заранее придуманного.

Нет ничего более раздражающего, чем хороший пример.

Даже слава может быть чрезмерна. Попав в Рим, вначале ужасно сожалеешь, что Микеланджело умер, но потом начинаешь жалеть, что сам не имел удовольствия это видеть.

Героиня: девушка, с которой можно прожить идеально счастливую жизнь — в книге.